Гарольд, мне больше не с кем говорить.
Ты десять лет учил меня быть правдой
Про дочкин сон, что папа мол горит...
Про отчима отца из Ленинграда,
Что в сто четвертом в Клушино погиб.
Про войны ненасытных капиталов.
К тебе я доползу и без ноги,
Туда, где крематорий ставил Сталин.
Жаль, почта не отдаст тебе письмо.
Послушай, я сейчас как ты, у Бога:
Как ты, когда-то, в пятьдесят восьмом.
Она ведь собиралась за другого,
Ты в небо навсегда её забрал,
Вам стала тропосфера вечным домом.
Желая всем оставшимся добра,
Глядишь из чернозвездности бездонной
На мой непогрешимо-глупый стыд,
На ту, что вечно-постоянно чья-то.
На "Ту", что между ангелов летит
Турбинами касается заката.
Скажи, как быть? Былое отпустив,
Пикировать кометой с эшелона?
Монахом стать? Выдумывать пластит,
Взрывая мысли, заблудиться в клёнах?
Молчишь.
Спасибо в общем и за то.
За скрашенное памятью бессонье.
И не повесят в храме золотом
Твой облик на расплывшейся иконе.
