Мужчина открыл текстовый редактор, глянул на часы и размял пальцы.
После нескольких касаний клавиш, возникло первое предложение, и печатающий остановился. На экране горело:
«Дорогая, я очень давно не писал тебе писем.»
===
Подумав с минуту, он продолжил.
Мы каждый день общаемся с тобой, а время проносится мимо, затягивая в водоворот новые лица и события. Они уплывают от нас в таинственно-страшную глубину времени, захлёбываясь в новых эмоциях и впечатлениях. Но знаешь, просто так, на бегу, у меня не получается сказать тебе о чём-то важном, словно его суть ускользает. Как в детстве, червяки после дождя – помнишь? Ты думаешь, что поймал, а он порвался, и их уже два…
Знаешь, я стал очень осторожным. Идя к нашему дому (допустим, что он уже существует), всё время прибавляю шаг, чтобы убежать от страха потерять тебя. Страх вокруг нас, в последние дни он проникает в поры кожи неумолимым люизитом, струпьями боли облезая с лиц людей, в их сползших улыбках. Вот только что они улыбались, вспоминали о новогодних праздниках. И одна конденсация страха во что-то вещественное свела всё на нет.
Я шёл сегодня в метро и нес в руке открытую банку. С энергетиком, чтобы не заснуть. На меня смотрели все милиционеры. Люди в вагонах шарахались от баулов и больших сумок, от смуглых лиц и черных платков. Чёрный самолёт страха циклопической тенью накрыл город, и люди даже боятся сказать о нём вслух, осязая его только шёпотом, облаткой валидола под языком.
Когда я нагнулся, чтобы поставить пустую банку у колонны – на входе в метро от меня отпрянули люди. Я заметил это. Может быть, я схожу с ума, но они подумали, что банка не просто пуста. Что сейчас я нажму какую-то кнопку, что у меня в кармане не сотовый, а радиопередатчик, что в банке болты или шарики от подшипников, и желтая литая смерть. Или смятая, как пластилин. Немедленно у меня спросили документы, и только красное гербовое удостоверение убедило патрульного в безопасности содержимого банки в желудке, и безвредности самой банки.
Я очень боюсь, что чей-то страх сделает пробоину в той лодке, что может стать для нас общей. Береги себя, пожалуйста. Себя и твоего маленького разбойника. Принеси ему что-нибудь вкусное после садика, обязательно.
А мне снова пора, обнимаю, до скорого.
На полу стоял тревожный чемодан. Автор письма наспех завязал шнурки и поспешил к дежурной машине у подъезда.
